Жди меня, и я вернусь
Только очень жди...
К.Симонов
Шел снег. Тепло, царившее в маленькой кухоньке, облицованной плиткой каштанового цвета, призывало свернуться клубочком на диване, устроиться посреди мягких подушек с книгой в руках и не обращать ни малейшего внимания на первые морозы и злостные завывания ветра, доносившиеся снаружи.
Тем не менее тонкая и грациозная, как молодая березка, девушка смотрела из окна, внешне равнодушная к теплу уютной комнаты, как будто зачарованная магической белой пляской. Такого снегопада давно не было в тех местах. Густой каскад мягких снежинок опускался на землю, непреклонный в своем упорстве, но земля, еще храня смутное воспоминание о летнем тепле, восставала всеми силами против этого нашествия.
Охваченная непонятным приступом упрямства, девушка выбирала одну снежинку за другой и следила за их маршрутом, пытаясь разглядеть их сложную кристаллическую структуру. Снежные хлопья, подобные неведомому войску, наступали без остановки, стараясь подчинить мир своей белоснежной силе. Деревья и кустарники, смирившиеся с неизбежным поражением, подставляли свои ветви новым пришельцам, облачаясь, к своему неожиданному удовольствию, в искрящиеся белые одежды. Лишь земля все еще не хотела покориться, не понимая, что новое одеяние только подчеркнет ее удивительную красоту. Белоснежные хлопья, пушистые и безгрешные в своей чистоте, касались серой мятежницы и погибали, но на смену им тут же приходили их упорные братья.
Когда последняя выбранная ею снежинка коснулась земли и, испытав лишь мгновенье радости от прибытия, превратилась в маленькую отчаявшуюся капельку, девушка вздохнула и повернулась к мужчине, который все это время молча стоял рядом с ней.
“Ты будешь обо мне думать?” спросила она надломленным голосом.
“Каждый день”.
“А ночью?”
“Ты будешь мне сниться...”.
“А потом? Что будет потом?”
“Будем снова я и ты и...снег”.
Она вздрогнула, как если бы комната неожиданно наполнилась льдом.
“Ты действительно должен ехать? Останься со мной!” взмолилась она.
“Я должен, ты знаешь. Они нуждаются во мне”.
“Знаю, но это опасно! И потом я тоже нуждаюсь в тебе!” она задушила в себе отчаянные рыдания, зная, что он терялся перед ее слезами. “Я твоя снежинка. Без тебя я пропаду. Смотри, они не могут без мороза, без него они исчезают в никуда. И я так же...без тебя”.
“Я вернусь, и все будет как прежде.”
Мужчина, по сравнению с ней, казался скалой, высокий, крепкий, широкоплечий, а она, тонкая березка, боялась за него. Только он не умел говорить, не умел объяснить ей, что именно она была его силой, его мужеством, его уверенностью. Маленькая женщина, большая любовь. Он должен был выполнить свою миссию, свой долг. Много людей надеялось на его помощь, а у него сжималось сердце при взгляде на нее, такую испуганную и беззащитную.
Он притянул ее к себе в приступе отчаяния, и она спряталась на его широкой груди, между мускулистых, но ласковых рук. Казалось, что она даже не дышит, стремясь вобрать в себя всего его.
Мужчина плакал, впервые в жизни. Это было обескураживающее, приводящее в замешательство ощущение: он всегда думал, что может противостоять любым эмоциям, любым слабостям. Ничто на свете не смогло бы пробить брешь в его самоконтроле. Она, хрупкая и такая легкая, что ее можно было поднять одной рукой, разрушала его убеждения одной единственной слезинкой.
“Ты помнишь, как все началось?” спросил он, продолжая держать ее в объятиях: она не должна была видеть его слезы. “Твои глаза в толпе…ты взяла меня в плен, решив за себя и за меня в одно мгновенье. Я ведь даже не подозревал, что такое может существовать. Меня вообще не должно было быть на той остановке. Это не было запланировано”.
“Я не могла позволить тебе уйти. Я бы себя ни за что не простила”. Она пошевелилась, оторвала голову от его плеча и улыбнулась. “Я сразу поняла, что с того момента уже не будет ни тебя, ни меня, а будем только мы”.
“Твои глаза… они не отпускали меня всю дорогу. Я не мог сопротивляться... Обещаю тебе, все будет хорошо. Я вернусь. Я не могу не вернуться!”
Он нехотя опустил руки, оставив ее, маленькую и потерянную, в центре тесной кухоньки, неожиданно ставшей невыносимо большой.
Два взгляда, две пары глаз, одна душа, одна на двоих, на целую вечность…
Сколько еще мгновений этой вечности им осталось, спросил он себя, совершенно измученный. Он снова приблизился, резко и неловко протянул руку, погладил ее мягкие, как первый снег, волосы, и ушел, не оглядываясь.
Она слушала его шаги на лестнице, пока их звук совсем не прекратился, потом выглянула из окна.
Земля проиграла свое фантастическое сражение, отдавшись ласковым объятиям маленьких снежных хлопьев, которые полностью покрывали ее великолепной королевской мантией. Мир был во власти волшебства, белоснежный король наконец-то покорил свою суженую, и все вокруг затихло в вибрирующей торжествующей тишине. Земля созерцала себя в новом обличье, а маленькие пажи-снежинки простирались у ее ног в порыве восхищения.
Женщина улыбнулась. Теперь она была уверена, что все закончится хорошо. Снежинки стали для нее талисманом надежды. Надежды, которая звучала в ее сердце простой фразой: “Он вернется, и все будет как прежде”.